vespro

На фейсбучике спросила, спрошу и тут. РИТОРИЧЕСКИ.

А что, никто, кстати, пока не сформулировал, что опаснейшее заболевание со стопроцентно смертельным исходом, и в основном бессимптомным течением, косящее напропалую лиц старше 95 лет (а иногда и сильно младше, увы!) - это, собственно, и есть ЖИЗНЬ?

И еще, раз уж резвимся: а никто мне не напомнит, в ней же, кажется, смысл какой-то был? Помимо бесконечного продления своего существования?

Думаю, моя фейсбучная аудитория сейчас много больше, чем здешняя, и там мне этого писать совершенно не хочется, но зафиксировать одну важную вещь мне нужно. Пусть будет зафиксирована здесь.

"Жизнь стала настолько дорога, что для ее спасения теперь являются оправданными (прежде всего, политически), любые меры. Люди XXI века охотно идут на ограничения свободы ради спасения человеческих жизней и ради устранения даже потенциальных угроз. Если люди XX века смирялись с ограничением свободы (хотя тогда на большей части территории земли свободы особенно не было, поэтому легче было ее ограничивать), оправданием чему были какие-то большие цели: победа над врагом, строительство грандиозного объекта, грядущий золотой век, то люди XXI века готовы терпеть и ограничиваться не ради того, чтобы сейчас пострадать, а потом увидеть светлое будущее в любом варианте, социалистическом или капиталистическом, а ради того, чтобы никто не пострадал".

Это цитата из умницы Екатерины Шульман.
Весь текст здесь: https://www.pravmir.ru/u-chelovechestva-poyavilsya-obshhij-vrag-ekaterina-shulman-o-soczialnyh-i-politicheskih-posledstviyah-pandemii/?fbclid=IwAR1rRyUERiDwej4z_XItp4DFhxtxbipjXzPKCySwv6CNdlX5NGMbDuGWCzo

Текст очень хороший, но ничего нового в нем я не нашла. Именно об этом я пишу и говорю все последнее время, но...

Но, услышав умную речь со стороны, я очень четко поняла одну вещь: мой личный рубеж здесь, и мое время прошло.
Вытекло, как из треснувшей чашки.
И мне внезапно стало неинтересно.
Надо как-то приноровиться к этому новому ощущению.
НЕИНТЕРЕСНО.

Смотрите-ка, после долгого перерыва я еще помню, как работает эта штука...
Дорогие, не знаю, кто из вас тут, и кто не читает ФБ, но хочу на этой страничке сказать вам СПАСИБО за эти годы вместе.
Храни вас Бог.

Зашла по научно-практической надобности - сказку на конференции буду рассказывать про сетевую благотворительность.
Тихо тут у меня, пыльно, пахнет старыми книжками.
Мертвые люди живы еще. Ушедшие еще тут. Споры какие-то шелестят по углам еле слышно...

Заброшенный цифровой дом.
Я бы, главное, вела оба блога. Но у меня принцип - если пришел человек - надо разговаривать.
А комментарии и там и там я уже не потяну.
Жаль.
Кто тут есть еще - обнимаю!

Занятная штука не дает мне покоя.

Записать хочу тут, потому что про фильм "Доктор Стрендж" начала говорить именно на этой площадке, пусть и дальше тут висит.

Я начну вот с какого тезиса: разрывы в ткани реальности - не повод для комикса.

Разовьем.

Я, видите ли, не люблю комиксы. Не понимаю этого жанра, хотя и отдаю должное. Поэтому месседж этого кинофильма я стала считывать честно и искреннее, без скидок на жанр.

И мне страшно понравилась экспозиция. В смысле - завязка. Хотите, расскажу вам, что бы сняла "про это" я?

Слушайте.

Сначала все как было. Блестящий хирург. Почти бог. Золотые руки. Дерьмовый характер (часто, кстати, в комплекте эти вещи идут, не замечали?). Всё может. Много больше, чем все.

Потом - авария, потом - тремор в руках, потом все тоже как в кино. Вплоть до двери в этот самый приют в Непале.

А вот потом...

Потом комикс должен кончиться.

Мы живем в цивилизации профессионалов. Людей, которые научились невероятному. Делать вот такие потрясающие операции. Изумительные машины. Грандиозные корабли и самолеты. Мир от их гения должен был измениться, а он НЕ изменился, понимаете? То есть вообще. Он не стал лучше. Например, милосерднее и добрее. И вот теперь Ассоциация Магов (или как хотите их назовите) принимает решение о том, что дальше оставлять человечество в таком состоянии нельзя, и РЕАЛЬНОСТЬ себя не оправдала. А значит, нужны точечные разрывы в ткани этой реальности, которых они прежде почти никогда не допускали. А для произведения таких точечных разрывов нужны профессионалы. Прежние короли прежней реальности. Такие, как Стрендж. Потому, что они знают и умеют ее лучше других. И они сделали ее такой вот всесильной. И они же должны ее чинить.

И вот нашего бывшего хирурга учат. Долго. Трудно. Постепенно.
В процессе он узнает, например, что его авария рукотворна, и его призвали вот таким методом - отменой его рук. И это страшный кризис с последующим пониманием того, что тысячу операций сделал ОН, а последнюю сделали ему. И он, конечно, может вернуть себе руки. Но...

Но работа, например, у него такая:

Генерал в неком генштабе планирует бомбардировки...ну, не знаю... Югославии.
И перед ним из карты на стене выходит человек. И берет его за руку и уводит внутрь карты, например в Дечаны. Ну, погуглите. И он попадает под свои же бомбы. И с ним говорят осыпавшиеся фрески, прекраснее которых он не видел ничего. И мама убитого ребенка... И еще...

И он возвращается через карту, в крови и пыли, в свой кабинет в тысячах километров от места бомбардировки. И отменяет бойню.

Ну, вы меня поняли.

Вопрос, конечно, простой: что б Холливуду не купить у меня идею?
Или скушно?

Скорее всего, я так и не доехала бы до Аскалона, если б не Витя Маленький.

Есть люди, потерявшиеся во времени. Родившиеся не туда, проскочившие свою остановку, и застрявшие в нашем обнищавшем мире, где запах пороха запретили как вредный для аллергиков, а к слову "атака" намертво приклеилось слово "кибер".

Витя "промахнулся". В уже далеком 1995 году, когда мы познакомились, ему было чуть больше двадцати лет, и с моим другом Гошей они образовывали классический для той поры тандем под названием "атаман с урядником на джипе с кенгурятником". Какой-никакой, а все-таки эрзац, согласитесь...

Меня Витя полюбил как "прекрасную даму", и если уж говорить совсем всерьез, то на его преданность (правда, плохо применимую к моей довольно стерильной жизни) я могу безоговорочно рассчитывать до сих пор. У Вити, изволите ли видеть, не очень хорошо удалась мама, вот я и предоставила... черт, слово "эрзац" встречается второй раз за это небольшое повествование...

Ну, про Аскалон.

Этим летом сидели мы с Витей на берегу Термического залива с видом на гору Олимп. Я читала в электронной книжке печальный современный роман все на ту же тему (о герое, не нашедшем себе применения), Витя кидал в тихую теплую волну камешки.
- Про что ты читаешь? - спросил Витя.

Я рассказала. Роман был о человеке, родившемся на ферме, но отчего-то полюбившем литературу, неудачно женившемся, неудачно полюбившем другую женщину и грустно умершем.

- И про это роман? - изумился Витя, - А есть там что-то про нормальных людей?

Я открыла оглавление ридера.

Первым, что попало мне под руку, была "История Крестовых Походов".
Все оставшееся время я рассказывала Вите про Святую землю, храброго рыцаря Готфрида Бульонского, отказавшегося надеть золотой царский венец в том Городе, где Господь наш носил терновый, про тамплиеров и штурм Аскалона...

Забавно, что Витя задал мне тот же вопрос, который я сама задавала себе сто раз на Виа Долороза, на берегу Кинерета, под стенами крепости в Ашкелоне: ЭТО ВСЕ ЕСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ?

Кусочек песчаника от стены древней крепости я нашла на берегу. Иерусалимский крестик купила ему в Капернауме.

...про мой крест на шее Витя сказал: "Я как-то думал, что это просто цацка!"

Что вам еще сказать... На картинке - штурм Аскалона.
Мои фотографии - на фейсбуке.

Например, у меня есть Подруга, которая все это вот всерьёз.
У неё есть гуру, и вот к нему она ездит в какой-то там ретрит в Гималаях, и туда с нею вместе собираются граждане, которых цивилизация стукнула по голове как дверь в метрополитене - неожиданно и больно - и теперь для мало-мальски приличного перерождения им надо завершить все незавершенное, подвести баланс и сдать дела. Гуру у них не похож на Тильду Суинтон, а похож на развеселого такого чувака с хорошим аппетитом и симпатичным отношением к жизни, но тоже, кажется, искры высекает и пространства комкает, и вообще с реальностью обращается кое-как но она сама дура виновата.

И меня она тоже звала в эти горы слушать этого развесёлого чувака, что,в общем, правильно, потому что все вокруг про дерьмо какое-то, а он о хорошем.

Но мне там не климат, да и в Шамбалы эти я не очень верю, хотя черт его знает, конечно.

Однако, мысль о выходе в другую реальность кажется очень привлекательной, в особенности - при тесном контакте с этой, которая черт знает как распоясалась, нахалка.

И идея нарисовать пальцем дырку в пространственно-временном континууме, и выйти через неё в аэропорт Шереметьево прямо к своему рейсу... нет, именно к рейсу, а не сразу к месту назначения, я ведь так все это люблю - пристегните ремни, зона турбулентности, вам рыбу или курицу... Да я, если уж совсем честно, и в Шереметьево ехать люблю. На такси, ранним утром, и кофе там...ну, вы знаете.

А выйти из континуума можно запросто.
Сел на электричку, вышел на конечной, и иди себе по преждевременным сугробам к горизонту - пока ноги несут. А потом умри в неожиданном качестве. Удиви куратора.

Извините. Это была рецензия на фильм "Доктор Стрэндж".
Формат тоже не фейсбучный.

Перечитывала сегодня для одной статьи.

Павич пишет о создании Кириллом и Мефодием новой азбуки: «Язык варваров никак не хотел поддаваться укрощению. Как-то быстрой трехнедельной осенью братья сидели в келье и тщетно пытались написать письмена, которые позже получат название кириллицы. Работа не клеилась. Из кельи была прекрасно видна середина октября, и в ней тишина длиной в час ходьбы и шириной в два. Тут Мефодий обратил внимание брата на четыре глиняных кувшина, которые стояли на окне их кельи, но не внутри, а снаружи, по ту сторону решетки.
- Если бы дверь была на засове, как бы ты добрался до этих кувшинов? - спросил он. Константин разбил один кувшин, черепок за черепком перенес сквозь решетку в келью и собрал по кусочкам, склеив его собственной слюной и глиной с пола под своими ногами.
То же самое они сделали и со славянским языком - разбили его на куски, перенесли их через решетку кириллицы в свои уста и склеили осколки собственной слюной и греческой глиной под своими ногами»...

Это "Хазарский Словарь", одна из лучших книг о языке и культуре, которые я когда-либо читала.

Раз уж зашла - о чем вам рассказать? Вам что-нибудь интересно?

Занятно у меня вышло с этой твоей смертью.
Я ее отменила.
Мне это, в общем, почти ничего не стоило. За несколько лет до этого дурацкого события ты "предал" - едва уже помню кого. Что-то мне втолковывал твой бывший коллега в фирменно плохом костюме и с капитанским удостоверением на имя какого-то невнятного иваныванычаиванова...
Что-то рассказывал про твой "мерзкий поступок".
У меня тогда паршивый период в жизни был. Я учила английскому какого-то гуся из какого-то банка, и этот иванов втолковывал мне про твое "предательство" под пальмой в банковском вестибюле, и было это скучно и тошнотворно... И начало девяностых мутной водицей покачивалось за иллюминаторами тонущего корабля, и все с треском летело в тартарары, и я как-то страшно обидела этого капитана со стертым лицом. Сказала, что если твоим "делом" занимаются такие как он, то тебе уж точно ничего не угрожает. И он тогда даже очеловечился как-то от злости... или врет мне моя память?

Впрочем, неважно.

Тебя не было. То есть - ты был где-то, и мне даже нравилось представлять как ты идешь, скажем, через Central Park в Нью-Йорке, в золотом октябре, сквозь листопад, засунув руки в карманы, поддевая листья носком башмака, закуривая свой неизменный camel - но тебя не было.

Ты, видишь ли, был и остаешься тем единственным человеком, с которым я никогда не вела МЫСЛЕННЫХ разговоров. Паршивая, кстати, привычка разговаривать с теми, кого нет. Вот, например - что сказал бы об этом отец? Спрашиваешь себя, и суфлируешь, подсказываешь дорогому усопшему удобный вариант ответа...

А про тебя я никогда не знала, что ты скажешь в следующий момент.
Я никогда не успевала за твоими ассоциациями.
Мне почти ни разу не удалось угадать, как ты отреагируешь, и что последует за твоим неподражаемым: "Видишь ли, голубка"...

Ты всегда думал не так. Иначе. Каким-то иным способом.
И оставшуюся от тебя пустоту было нечем заполнить. Она была такого размера, что какая-то дурацкая и никому не нужная смерть потерялась в ней как малозначительная деталь в большой и запутанной истории.

И только сейчас, черт знает сколько лет спустя, я могу прилететь в Нью-Йорк в октябре, и пройтись по парку в листопад - но это ничего не изменит.
Поэтому я иногда оставляю машину у "твоего" подъезда, и сижу на лавочке в "твоем" дворе - для осознания полной и абсолютной невосполнимости всего ушедшего незачем тащиться в Америку.

Там, во дворе, по-прежнему скрипят качели и бегают дети. Тем, которые бегали ТОГДА, сейчас под сорок.

Да, а формат-то совсем не фейсбучный...